Владимир Селезнев о своей работе над выставкой «После нас»
Первым проектом 5-й Уральской индустриальной биеннале, открывающейся в сентябре, стала выставка «После нас», куратором выступил художник Владимир Селезнев. Работы, представленные в экспозиции, акцентируют внимание на взаимодействии человека и цифрового мира, границы которого с каждым днем становятся менее различимыми. Мы встретились с Владимиром и поговорили о том, как проходила работа над этой выставкой и о других его кураторских проектах, которых в этом году у него довольно много, а также о роли и значении Уральской биеннале для художественной среды региона.
Идея провести подобную выставку появилась у вас еще до того, как стала известна тема биеннале – бессмертие. Расскажите о том, как вы придумали проект.
Владимир Селезнев: Я уже упоминал в каком-то интервью, что мне очень нравится японский поэт-отшельник Рекан. У него есть такие строки: «После себя, что я оставлю на свете? Вишни – весне, лету – голос кукушки, осени – алые клены…». Не скажу, что именно это хайку меня и надоумило, но мне просто стало интересно, что мы, сегодняшние художники, оставляем после себя. Как будет восприниматься наше искусство в будущем? Так что выставка это такая попытка взглянуть на происходящие процессы глазами людей, которые будут смотреть на это через условные сто лет. Проект состоит из нескольких смысловых слоев. Во-первых, это время, его темпоральность и протяженность. С одной стороны, мы несем его в себе, мы отвечаем каким-то реалиям сегодняшнего дня. С другой, оно само несет нас куда-то, куда мы и сами не знаем. Во-вторых, в рамках выставки поднимается вопрос о том, что такое сегодняшняя реальность, затрагивается тема арт-ресайклинга. Имеется в виду арт-ресайклинг в широком смысле: необязательно брать именно мусор и что-то из него делать, речь о переработке существующего, неких образов. Все это появилось из анализа того, чем я сам занимаюсь как художник, и чем занимаются многие художники, которых я хорошо знаю и люблю. Художники, сотрудничающие с Фондом Владимира Смирнова и Константина Сорокина, хорошо отвечают заданным мной критериям, по которым я собирал выставку.
Как вы отбирали художников? Вы были со всеми знакомы?
В.С.: Да, конечно, так или иначе, я был знаком со всеми и видел работы. Это важный момент. Я отбирал только то, что сам видел. В итоге, как мне кажется, у меня получилось сделать такой нарратив, выставка раскрывается в разных работах, с разных сторон.
Вы не раз говорили, что в вашем творчестве есть три главные темы: мифы, коллективность и городское пространство. Мне показалось, что вы выбрали таких художников, которые как раз работают с подобными темами. Для вас важно, как для куратора, чтобы художники, с которыми вы сотрудничаете, были близки вам в творческом смысле?
В.С.: Несомненно. Естественно я разбираюсь и в том, что мне не близко, но как куратору мне комфортнее работать с теми художниками, которые разделяют какие-то мои взгляды. Например, с Андреем Сяйлевым и с Владимиром Логутовым мы дружим еще с начала 2000-х. Мы много общаемся и в процессе этого общения мы влияем друг на друга. Как они на меня, так и я на них. В итоге работа Володи Логутова изменилась под воздействием нашего с ним общения, изначально она должна была быть другой.
Какие-то работы, представленные в экспозиции, я уже видела здесь в Москве. Много ли работ было сделано специально для выставки?
В.С.: Да, довольно много. Даже те художники, которые повторяли свои работы, например, Игорь Самолет, по сути «апгрейдили» их. Он потом говорил, что инсталляция, которую он сделал в Екатеринбурге, получилась канонической. На самом деле было очень мало денег на продакшн, поэтому часть работ была трансформирована из того, что уже было. Мы не могли потратить много денег. Вот это, кстати, сильно ограничивало при создании выставки.
Я думаю, все равно большинство зрителей впервые видели эти работы.
В.С.: Да, именно так. Естественно я старался показать то, что в Екатеринбурге еще не выставлялось.
Вы создаете выставки не как куратор, а как художник, в первую очередь. Не бывает ли у вас конфликтов с художниками-участниками выставок на этой почве?
В.С.: Нет, наоборот, мне кажется, этот подход способствует более плодотворной работе. Я всегда на стороне художника, поскольку сам являюсь таковым, соответственно я хорошо понимаю, что важно для художника. Если он говорит, что ему нужны какие-то конкретные вещи, я пытаюсь дать ему все, чтобы он смог наилучшим образом реализовать свою работу, сказать все, что он хотел. Я не из тех кураторов, которые говорят: «У нас не хватает денег, поэтому давай тут урежем, там ужмем». Понятно, реалии такие, что иногда приходится объяснять художнику, что, да, финансов мало, но все-таки я стараюсь максимально идти на встречу.
Как зрители восприняли выставку?
В.С.: Статистка говорит, что люди активно идут на эту выставку, она довольно популярна. Прошла неделя, и мы видим, что это очень посещаемая выставка. Значит, тема интересна и художники интересны. Мне кажется, Екатеринбург в плане искусства — это довольно прокаченное место. Здесь очень много молодых художников, очень сильна у местных жителей тяга к современному искусству. Здесь востребовано, как уличное искусство, например, постоянно проходят стрит-арт фестивали, так и галерейное.
Наверное, во многом этому поспособствовала Уральская биеннале. Вы наблюдали ее рождение и становление. Как она изменилось с 2010 года, когда была проведена первая биеннале?
В.С.: Да, можно сказать, что я наблюдал ее буквально с колыбели. Я был одним из первых участников фестиваля «АRТ-ЗАВОД», который проводился в 2008 и в 2009 году, и трансформировался как раз в биеннале. Фестиваль тоже проводился на индустриальных площадках, но сегодня биеннале уже вышла за пределы Екатеринбурга и охватывает не только область. Это и близлежащие города, биеннале уже заходит в Челябинскую область, в Тюмени у меня будет осенью спецпроект. Поэтому масштабы становятся довольно ощутимыми. Я не знаю, какое еще арт-событие может быть настолько масштабным сегодня. Это явно не московская биеннале, с которой мы до сих пор не знаем, что происходит. Хотя она примерно в те же даты проходит.
Сразу после этой выставки вы начинаете работу над кураторским проектом в рамках Красноярской биеннале, потом отправляетесь в Тюмень, о чем вы упомянули. Также я знаю, что вы еще и преподаете. Такая активная сторонняя деятельность не мешает вашей работе художника? Или наоборот одно другое дополняет?
В.С.: К сожалению, мешает, поэтому с осени я, по-видимому, перестану преподавать. Сейчас я приехал в Москву как художник, выставиться на превью Уральской биеннале, но это старый проект. Каких-то новых работ я довольно давно не делал. Последняя выставка, где я выставлялся как художник, была в небольшой галерее «OnSpace» в Киле, это было в декабре. Да, еще я находился в резиденции в Выксе, после этого у меня были только кураторские проекты. В этом году у меня их пять, и идут они практически друг за другом. Накапливается усталость, хочется следующий год посвятить своим художественным проектам, посидеть в мастерской и что-нибудь поделать.
Можете вспомнить какой-то кураторский проект, который вы бы назвали самым сложным в своей карьере?
В.С.: Мне кажется, что это как раз грядущая выставка в Красноярске. Я впервые работаю удаленно и понимаю, что это довольно сложно. Я скоро туда полечу, чтобы полностью погрузиться в процесс, поскольку сложно контролировать ситуацию, находясь далеко от эпицентра. Это еще и разные часовые пояса. У них день начинается раньше, а я, допустим, в Выксе, и они мне начинают звонить уже в семь утра, что, конечно, не очень хорошо отражается на моем самочувствии.
Этот проект тоже пересекается с вашими любимыми темами?
В.С.: Да, он посвящен взаимодействию со средой, с сообществом, с городом. Как вы правильно заметили, все те же темы, которые волновали меня на протяжении моей творческой жизни, они продолжаются и в кураторстве. Почему я и говорю, что многие свои проекты, я делаю как художник. Я думаю, что я сам мог бы там делать, и транслирую это художникам, которые придумывают свои проекты. В данном случае большинство работ будет сделано на местном контексте. Некоторые художники приезжали и знакомились с красноярскими сообществами. Например, фотограф Федя Телков внедрялся к староверам, с которыми он провел несколько дней. Разговаривал, брал интервью, фотографировал. Это довольно закрытое сообщество, а красноярские староверы они одни из таких самых «трушных». А, например, Андрей Сяйлев будет делать проект с жителями новостроек. Девелоперы сами предложили поучаствовать в биеннале каким-то образом. Проект Андрея хорошо лег на их пожелания, чтобы как-то задействовать жителей микрорайонов. Это тоже будет очень интересный опыт.
Ваше становление как художника пришлось на конец 90-х — начало 2000-х. Как вы можете охарактеризовать нынешнее поколение художников? Ощущаете ли какую-то преемственность?
В.С.: Когда я еще работал в ГЦСИ, одним из важных направлений моей работы были как раз молодежные выставки. Многие художники делали свои первые выставки на тех мероприятиях, которые я придумывал и курировал. Так что в каком-то смысле я повлиял на местную сцену, но в глобальном смысле я не вижу преемственности, это разные поколения. Мне кажется, на молодых больше повлияли новые технологии, интернет, то чего у нашего поколения не было. Сейчас вообще на искусство очень сильно влияют технологические прорывы, которые случаются практически ежедневно. Сам я, кстати, хоть и не тридцатилетний, но чувствую близость с этим поколением. Я начал заниматься искусством поздно, окончил художественно-графический факультет, когда мне было 29 лет. Так что условно я отношу себя к поколению Логутова и Сяйлева.
Нет ли ощущения, что искусство сейчас в целом во многом более осторожное, чем то, что было в 2000-х? Вы сами делали в те годы проекты, которые называли «маргинальными», но они были яркими и интересными.
В.С.: Раньше да, те проекты, которые я делал, может быть, в центре действия «Н.О.Г.А.» в Екатеринбурге, я называл их маргинальными, но скорей по той причине, что там не было финансирования. Сейчас, чтобы сделать хорошую выставку, нужно финансирование. Понятно, что это накладывает некоторый отпечаток на то, что мы в итоге показываем. Есть также определенные ограничения, связанные с институциями. Допустим, Ивану Снигиреву, который показывал свое видео на выставке, пришлось многое поправить в своей работе, чтобы там не было мата и чего-то такого, что нельзя показывать в государственном учреждении. Понятно, что такая самоцензура имеет место быть, не знаю, плохо это или наоборот хорошо. Я согласен, что искусство и художники становятся более осторожными, время радикализации прошло. Сейчас нет манифестирующих художников. Но время диктует нам новый виток развития, может быть, через пять лет опять все изменится.
Для вас важно жить и работать именно в Екатеринбурге, вы также поддерживаете связь со своим родным Нижним Тагилом. Тяга к месту характерна и для нынешнего поколения уральских художников?
В.С.: Да, среди моих друзей-художников довольно сильна эта тяга к месту. Многие из них остаются в своих родных городах, что не мешает им ездить и выставляться. Как, например, Анна и Виталий Черепановы, которые полгода пробыли в резиденции «Гаража», а потом вернулись. Сомневаюсь, что они собираются покидать Екатеринбург. Лично мне вообще непонятно, что делать в Москве постоянно. Ходить по вернисажам каждый день? Я раз в три месяца приезжаю, смотрю выставки и уезжаю. Нормальных выставок за три месяца не прибавится, а что тут делать еще? Я не могу серьезно работать в этом городе, он для меня слишком шумный, я в Москве теряюсь. В Екатеринбурге мне комфортно, меня там все устраивает, кроме разве что погоды.
Раньше наблюдалось отсутствие горизонтальных связей между художниками из разных регионов. Все делалось через Москву. Сейчас другая ситуация?
В.С.: С 2006 года у нас вполне неплохо развивались эти горизонтальные связи. У меня были выставки в Перми, в Самаре, в Красноярске. Художники из этих городов были у нас, и на моих площадках они показывались, все это происходило без участия Москвы. Это наши внутренние связи, приезжаешь, знакомишься, и все это потом развивается. Аналогичная ситуация у меня происходит и с зарубежными выставками.
Заметила, что вы часто выставляетесь в Германии.
В.С.: Да. В 2011 году я познакомился с немецкими художниками, еще студентами тогда, и теперь я каждый год езжу в Германию, делаю выставки в Гамбурге, в Киле, в Берлине иногда. Понятно, что это очень маленькие галереи, но мне важнее показать свое искусство для друзей, для людей, которые меня понимают, чем в каком-нибудь кунстхалле. Конечно, если бы мне предложили ретроспективу в таком месте, я не отказался бы, но мне это в принципе не важно. Я могу сделать искусство для ближайшего круга, и мне приятно, если людям это понятно и интересно.
Автор интервью: Евгения Зубченко
Авторы фото: Анна Марченкова и Ксения Попова.
