Что сделать со старой сталинской квартирой? Отремонтировать, сдать или… открыть в ней artist-run space? Именно последнее выбрал молодой художник Матвей Калмыков, превратив свою квартиру в самоорганизованное выставочное пространство — MTW. Площадка находится в городе Верхняя Пышма — одном из четырех городов-спутников Екатеринбурга. Первой выставкой стал групповой проект «scar» («шрам»), где главными темами стали боль и ее преодоление. В интервью ArtTube Матвей Калмыков рассказал, на какие эксперименты он готов пойти в своей квартире, чтобы дать художникам возможность делать максимально точные высказывания, а также когда ожидать следующую выставку.
Матвей, а почему для первой выставки, с которой вы презентуете новое пространство, вы выбрали столь непростую тему: переживание и проживание боли?
Матвей Калмыков: Идея выставки в том, что без травм, негативного опыта не было бы и перерождения. Я не думаю, что эта тема сложная или тяжелая. Наоборот, она мне кажется достаточно избитой. Мы хотели ее по-другому преподнести. Много кто говорит про травму. Это часто повторяющееся слово, которое и в психологии упоминается, и, по сути, слово травма уже не имеет никакого значения в арт-среде. Поэтому нам хотелось немного по-другому взглянуть на нее и поразмышлять, что происходит после. Не концентрироваться на чем-то плохом, а напомнить зрителю, что все происходит не просто так. Вообще же мне хочется добавлять позитивный взгляд на все.
А как появилась идея открыть подобное пространство в вашей квартире?
М.К.: Хотел бы начать с того, что я сейчас в процессе обучения. Для меня было важным поступить в Москву в «Свободные мастерские» ММСИ, чтобы отвлечься от академического образования и приобрести новые навыки. Когда я уже начал жить в Москве, то через наблюдения и знакомства понял, что сделать такое небольшое локальное пространство, в котором можно показать художников, в принципе, не так сложно, как мне казалось раньше. Идея сделать из квартиры небольшую галерею у меня была уже давно, и вот как раз я приехал на зимние каникулы домой и решил этим заняться.
Кто еще, кроме вас, курирует пространство?
М.К.: Только я. При этом я хочу каждый раз набирать новую команду, чтобы пространство постоянно менялось. Мне кажется, это одно из самых главных концептуальных решений, которое у меня есть, нацеленное на то, чтобы отличать MTW от других арт-спейсов. Мне хочется, чтобы выставками занимались разные люди и по-разному преподносили художников. Выставка «scar» проходила в двух помещениях: одно пространство курировал я, другое — Лиза Бебенина, я ее специально пригласил. Мы немного вмешивались друг к другу, это было сокураторство, но тем не менее мы разделили проект на два высказывания: первое — про нанесение травмы и момент утраты, а второе — про излечение и сам шрам.
Есть ли у площадки концепция или манифест?
М.К.: Пока находится в разработке. Мне кажется, самое главное, чтобы в пространстве постоянно что-то менялось, чтобы все время в нем появлялось нечто новое. Кроме того, есть задача показывать локальное видение. Мы планируем сконцентрироваться на документации того, как все это происходит, как мы работаем, готовим выставки, чтобы в будущем показывать наши архивы, в том числе и в Москве. Возможно, будем делать акцент на региональности. Хочется создать диалог между регионами. Не очень интересно делать галерею в Екатеринбурге и брать по большей части московских художников. Тем более что с уральской идентичностью нет проблем. В целом же я хочу делать проекты с людьми, с которыми у меня есть что-то общее, не особо отвлекаясь на то, из какого региона человек. Мое пространство про создание локального круга, но не андеграундного. Плюс площадка дает возможность показывать проекты, которые трудно реализовать в пространстве галереи. Например, могу упомянуть художницу Софью Содерберг, у нее очень крутые работы с инсталляциями, и одна из идей сделать инсталляцию, где нужно знатно испортить стену. Подобные истории меня очень привлекают. Я хочу дать ей возможность сделать максимально точное высказывание, чтобы она могла чуть ли не снести стену.
То есть вы планируете многое позволять художникам?
М.К.: Да! Чтобы была полная свобода. Конкретный человек приносит идею, и мы начинаем над ней работать.
В социальных сетях вы писали, что в этой квартире провела детство ваша мама, жила ваша бабушка, а когда ее не стало, вы провели выставку в память о ней, а затем сделали мастерскую. То есть это место глубоко связано с историей вашей семьи. Не чувствуете ли вы дискомфорт от того, что пускаете посторонних людей в свое столь личное пространство?
М.К.: Дело в том, что на выставку приглашались только друзья, знакомые и знакомые знакомых. Это достаточно закрытый клуб, наша локальная тусовка из арт-сферы. Так что нет, дискомфорта не испытываю.
Расскажите, пожалуйста, о художниках, которые были представлены на выставке, а также несколько слов об их работах.
М.К.: Мы отбирали их вместе с Лизой, сосредоточившись на трех городах: Москва, Санкт-Петербург и Екатеринбург. Хотелось создать диалог между двумя столицами и Екатеринбургом. Отбор, наверное, большей частью был по визуалу, из-за того что нам хотелось сделать достаточно яркую экспозицию. Это молодые художники, большинство наших знакомых, с которыми мы обсуждали проект ранее.
Вы упомянули, что готовы все менять в квартире, буквально даже позволить художнику сломать стену. А для выставки «scar» вы что-то меняли в квартире?
М.К.: Изначально квартира была с обычным советским ремонтом, потом мы все унесли. Там, по сути, 90% мебели и вещей мы выкинули, убрали обои, а затем я показал первую мини выставку — свою персональную. Я ее не афишировал, это была проба пера. А после я как раз задумался над тем, чтобы создать арт-спейс. Понемногу начал делать ремонт: часть стен была зеленого цвета, часть — желтого и оранжевого, я стал выбирать, где и что мне нужно закрашивать, а где оставить как есть. Белая эмаль и стала неким символом шрама. Новый слой как перерождение пространства в более светлое. И мы с Лизой отталкивались от этого. В процессе предмонтажа пространства мы начали думать о том, как совмещение старого, множества слоев и новой краски можно трактовать. Надо сказать, что процесс обратной живописи, как я это называю, характерен и для моих художественных практик, когда краска не наслаивается, а, наоборот, проходит сквозь. Подобное, например, делает Владимир Потапов.
Кто ваш зритель?
М.К.: Художники, кураторы, галеристы. Просто люди, с которыми мы находим много общего.
Квартира расположена в Верхней Пышме. Скажите несколько слов об этом городе. Сколько добираться до него из Екатеринбурга? И не влияет ли несколько отдаленное расположение на поток зрителей?
М.К.: Пышма, по сути, и есть Екатеринбург. От центра можно доехать на трамвае где-то за час. Далеко ехать не надо. Мне кажется, для человека, который живет в центре Екатеринбурга, должно быть интересно поехать и посмотреть, что вокруг происходит. Тем более в Пышме сейчас открылся классный книжный магазин, где постоянно проходят лекции, очень крутой кофешоп и есть небольшое пространство для общения. Большая часть людей, которая к нам приехала на вернисаж, потом пошла пить кофе туда. Какие-то свои места в Пышме понемногу создаются, например, скоро откроется современный театр. Здесь появляется такой культурный островок.
Как в целом обстоят дела с самоорганизациями художников в Свердловской области? Есть ли еще площадки, подобные вашей?
М.К.: С самоорганизациями не так все хорошо. У нас есть в основном максимально андеграундное уличное искусство и институции. С институциями не сложно сотрудничать, не такая большая конкуренция как в Москве, поэтому в самоорганизациях просто не было потребности.
Расскажите, пожалуйста, о ближайших планах площадки.
М.К.: Следующую выставку хотим делать весной. Но многое еще зависит от художников, от того, как они будут готовить проект. Пока мы обсуждаем концепцию. Скоро будет open call. Я хочу, чтобы все было доведено до высокого уровня, не ограничиваю себя и их дедлайнами.
Интервью: Евгения Зубченко
Фотографии: Антон Бутусов
